[indent] В истинном обличии Аз весьма выделяется среди других представителей своей расы: будто в дань уважения к человеческой расе матери, природа одарила его внушительным ростом и удивительно смуглой кожей — по меркам чейнджлингов, само собой. Довольно худ, но жилист: Аз почти не имеет долговязости, так присущей его сородичам; его вполне можно назвать «крепко сбитым», если такая характеристика вообще применима к чейнджлингам.

[indent] Даже зрачки, некогда белесо-бледные, с возрастом приняли золотистый оттенок и начали слабо фосфоресцировать — сам Аз полагает, что это побочный эффект его возросшей псионической силы.
[indent] Псионика в Азе выдает также и походка, и манера говорить и держаться - любое его действие окрашено ощущением непоколебимого спокойствия.

[indent] В прочем, эти особенности, как и все прочие, скрываются, стоит лишь Азу сменить облик. Несмотря на то, что сделать это чейнджлинг может во мгновения ока, пользуется особенностью своей расы Аз весьма ограничено, не перенимая чужую внешность надолго — основных обликов, в которых он проводит большую часть своих путешествий и которые успели обрасти собственными личностями, меньше десятка.

[indent] Аз считает, что он слишком много знает — хотя и сам до конца не осознает, откуда именно знает так много.

[indent] В их семействе не принято было говорить о других Мирах, пускай и ни один из родителей не был родом ни с Торила, ни с Прайма в целом; лишь скудные отступления Даэта, отца Аза, во время уроков псионической магии, да смазанные рассказы матери об их знакомстве — вот и все его детские познания о вселенной.
[indent] Аз был мальчиком не по годам смышленым и часто задавал вопросы о том, почему семья их обосновалась в столь непримечательном — даже по меркам самого Побережья Мечей — захолустье. Вопросы эти, однако же, каждый раз оставались без ответа, скрываясь за сотнями наскоро выдуманных обещаний; без ответа же оставались и вопросы о том, почему Аз должен скрывать свою расу, взращивая в мальчике все больше недоверия к собственной семье. По ночам он зарывался в книги, в пылу фантазии все чаще перенимая на себя внешности страничных героев: с возрастом натура чейнджлинга давала о себе знать, делая почти невыносимой жизнь в своем истинном обличии.
[indent] Годы обучения Аза шли, множились его знания в псионике. Даэт был весьма умелым учителем, а сам Аз — весьма талантливым учеником. Совсем немного лет прошло прежде чем юный чейнджлинг наконец осознал, как применить то, чему он все это время учился — и, повинуясь сиюминутному порыву авантюризма, исчез в портале, не оставив после себя и записки.
На практике план был столь же плох, как и в теории: всего через несколько часов чейнджлинга настиг отец. Даэт, по весьма понятным причинам, находился не в лучшем расположении духа; не в лучшем расположении духа после этого находился и сам Аз, залечивая сломанные ребра.
[indent] Кроме насилия, к тому времени уже привычного в семье Аза, случился и разговор по душам: нервный, мимолетный и почти не принесший ясности, скорее наоборот — скомканные рассказы о кровной охоте Гит породили лишь больше вопросов. Ясно было лишь то, что Даэт куда старше, чем казалось, мир — куда больше, а существа вокруг — куда опаснее. Отец поставил Аза перед выбором: либо он отправится вместе с сыном, либо чейнджлинга вернут домой силой. Ответ сына был очевиден.

[indent] Так начали проходить годы странствий: Аз узнавал все больше о мире, становился все сильнее в псионике. Со слов самого же Даэта, сила рождала ответственность — но Аз, все чаще сравнивавший себя с сильнейшими странниками, магами и охотниками на чудовищ, совсем не чувствовал груза на своих плечах. Зато чувствовал руку отца, останавливающего его всякий раз, когда Аз задумывал ввязаться в передрягу.
[indent] Фаэрун был пропитан духом сражений, перемен и авантюризма, но все это оказалось недоступно чейнджлингу; присутствие мудрого ментора стало невыносимым — точно так же, как некогда стали узкими стены родного дома.
Планов сбежать отца во второй раз было много, но все они были обречены на провал. Все, кроме одного: единственный раз за много лет Аз уговорил Даэта показать ему другой мир. Самый ближний из возможных, некогда уже смешавшийся с Торилом. До Абейра было, казалось, рукой подать — этот аргумент оказался достаточно сильным, чтобы убедить отца.
А дальше: портал, вмешательство Аза в ход заклинания, синяя вспышка…

[indent] Очнулся Аз в Астрале: понять, что попал он в пространство между мирами, для тогда уже умелого псионика было несложно. Сложно было понять, что делать дальше. Аз знал из семейных фолиантов о том, как Астральный план устроен. Он знал из рассказов отца о том, как в нем передвигаться и выживать. Он не знал лишь одного — как отсюда выбраться.
[indent] Время в Астрале смазано: сейчас Аз уже не уверен, как долго он находился там по меркам Материального плана; быть может, он блуждал во времени вперед-назад, а может прошел лишь несколько шагов — в любом случае, в какой-то момент его разум, пусть и закаленный тренировками, дал слабину, и восприятие происходящего начало становиться все более и более абсурдным.
[indent] Но момент пробуждения наступил: столь резкий, что острой болью режет разум даже в воспоминаниях. Аз помнит труп божества, источавший угасающие искры энергии, отблеск серебряного меча, агонию, а дальше — твердую землю под ногами и свет солнца над головой, что не исчезали, стоило лишь потерять концентрацию.
[indent] Путешествие навсегда изменило восприятие Аза: Материальный план теперь казался ему до банальности понятным, настолько, что невозможно было представить что-то, чего здесь можно было опасаться; теперь он не воспринимал свою псионику как нарушающую законы мироздания — напротив, теперь законы мироздания казались ему абсурдными ограничениями. Все хорошее, однако, имеет свойство заканчиваться: очень скоро на порог заявился Даэт. Пафосных речей не случилось; Аз даже не узнал, как именно отцу удалось его выследить. Они обмолвились всего парой слов, и позиция Даэта была донельзя банальной: предательство он не готов был прощать даже родному сыну.
[indent] Аз, в прочем, просить его и не собирался: отсалютовал на прощание, да пустил в ход остатки бережно хранимой чужой энергии — той самой, что когда-то помогла ему выбраться из Астрала. Только теперь он сам выбирал место назначения.

[indent] Ахас встретил чейнджлинга невыносимым жаром пустыни, хрипом чужих голосов и ощущением острия клинка, смотрящего Азу куда-то в область затылка. И если развитое предчувствия могло подсказать, что за спиной у него стоял кто-то вооруженный, то вот на вопрос о том, что с этим фактом делать — молчало. Языка этих людей чейнджлинг не знал, а достучаться до их разумов не смог: люди, встретившие его в этом мире, явно были искушены в псионке лучше большинства жителей Торила. Казалось, что тут его везение и закончится, но, к удивлению самого Аза, они не стали его убивать.
[indent] Спустя пару дней пути в связанном виде, чейнджлинг оказался в лагере. Один из местных людей проявил куда больше интереса к пленнику, чем другие: все пытался заговорить с ним, будто бы перебирая множество разных языков. Незнакомец добился своего — Аз услышал отдаленно известные ему слова и откликнулся. Разговор их напоминал диалог слепого с глухим: говорили они по меньшей мере на разных наречиях. Основные вещи, однако же, стали понятны: попал он в лагерь местных странников, а человек, с которым он общался — такой же путешественник между мирами, как и сам Аз.
[indent] После недолгих переговоров с лидером лагеря, Асадим — так звали незнакомца — взял Аза под свое попечение. И хотя чувствовал себя с азбукой в руках чейнджлинг крайне глупо, но учеником оказался талантливым. Группа путешественников, к которой Аз невольно прибился, оказались паломниками Пути — псиониками, странствующими в поисках знаний. Их образ жизни, превозносящий смирение и аскетизм, заставил Аза пересмотреть свое мышление и восприятие мира: пускай в грубой внутренней силе чейнджлинг мог дать фору многим из них, но именно невероятный самоконтроль позволял жителям Ахаса творить вещи, которые Азу были не по силам.
[indent] В прочем, мир этот тяжело было назвать привлекательным; когда Аз освоился с языком и обычаями, а путешествия с мистиками стали обыденностью, угас его интерес — единственное, что удерживало его в Ахасе все это время. Однажды он рискнул поделиться своими мыслями с Асадимом: оказалось, что тот прошел все эти переживания уже очень и очень давно, но в итоге смирился. Покинуть мир — задача, непосильная для большинства псиоников.
Но Аз причислять себя к большинству не хотел.

[indent] Он помнил, как ощущается энергия Астрального плана и хорошо знал теорию перемещений между мирами: нужно было лишь оказаться в нужном месте, в нужное время и с нужным количеством энергии под рукой. И пусть Асадим отнесся к подобному плану скептически, но согласился посодействовать. Оставалось лишь искать.
[indent] Поиски затянулись на добрый десяток лет — за это время Аз успел множество раз пересмотреть план, с каждым разом допуская все больше и больше жертв. Свои задумки он озвучивал Асадиму все реже, а в какой-то момент перестал и вовсе — лишь неустанно напоминал, что именно от него требовалось сделать. В конце концов поиски увенчались успехом: они нашли сближение миров, самое ощутимое из всех, что Аз когда-либо чувствовал. А дальше: совместное заклятие двух псиоников, буря энергии, свет… Оказался Аз в единственном месте Торила, которое помнил в подробностях — деревне, в которой он вырос.
[indent] Оказался совершенно один.

[indent] Ассимиляция в знакомом чейнджлингу мире заняла куда меньше времени. Само собой, он не забыл причину, по которой когда-то сбежал из Торила — а потому вновь отправился в путешествие, на этот раз в поисках отца.

[indent] Некоторые вопросы требовали ответа даже спустя сотни лет.

♦ Первой из двух дисциплин псионики, в которых активно развивался Аз, является психометаболим — изучая ее с самого детства, подменыш достиг немалых высот. Без труда может во мгновения ока залечивать критические повреждения, способен долгое время поддерживать собственное сознание в теле даже при летальном уроне. С куда большими усилиями способен восстанавливать чужие тела и реанимировать недавно умерших — его навыков, однако, хватает лишь на тех существ, что умерли буквально у него на глазах. Ограниченно владеет изменениями живых существ, но на практике применял эти знания лишь для того, чтобы замедлить собственное старение.

♦ Второй дисциплиной является метасоздание — оказавшись в Ахасе, Аз активно начал изучать ее как неотъемлимый инструмент выживания в пустынном мире. На подобном уровне владеет дисциплиной и сейчас: способен создавать структуры размером с походный лагерь, без труда может преобразовывать пищу и инструменты. Помимо этого, активно пользуется презобразованием одежды — с трансформацией распространенных тканей и металлов освоился настолько хорошо, что может менять свои одеяния почти столь же быстро, сколь облики. Ограниченно может применять изменение материи и в бою, с созданием существ из эктоплазмы знаком наименее хорошо.

♦ Отлично разбирается в теории магической медицины и анатомии самых различных, в том числе планарных существ. Словом, имеет багаж знаний для того, чтобы не оборвать чью-то жизнь раньше времени — или же наоборот, сделать это быстро и безболезненно.

♦ Сносно владеет телепатией, способен прочитать мысли существа без сильной воли или навыков в псионике.

♦ Отлично разбирается в теории путешествий между мирами и умеет создавать порталы, но на практике и близко не обладает нужными объемами энергии — способен переместиться лишь в пределах одного плана и при очень удачных стечениях обстоятельств или наличии источника энергии.

♦ Имеет классический набор навыков путешественника с поправкой на то, что большинство действий совершает псионикой, а не руками.